Почему защитники детства должны у нас работать даром.

Должность детского омбудсмена возникла в стране в соответствии с принятым 8 августа 2002 года законом «О правах ребёнка в Республике Казахстан». Но материализовалась только в 2016-м, после президентского указа «О создании института уполномоченного по правам ребёнка в РК» и дополнений в закон статей, определяющих статус и полномочия омбудсмена.

Институт – это, пожалуй, громко сказано. Его поочередно представляли три руководителя, исполнявшие миссию государственного значения в одиночку. С прошлого года приступил к этим обязанностям четвёртый.

Малолетка из Монголии

Наконец пришло понимание, что даже такому кипучему и самоотверженному уполномоченному, как Аружан Саин, в одиночку не разорваться, и в 22-м в регионах начинается назначение детских защитников второго уровня. Кого определяли на должности? По-разному. В списке двухлетней давности числятся руководители НПО, адвокат, педагог, депутат маслихата. Гендерный состав искривлён до невозможности: из 20 уполномоченных только один мужчина. Что не лишено смысла, ситуации, в которые приходится погружаться омбудсменам, не для слабонервных.

Полицейские сводки пестрят фактами физического и сексуального насилия в отношении несовершеннолетних. Президенту приходится с высокой трибуны говорить об увеличении по сравнению с прошлым годом числа преступлений против них на 22 процента. Главный детский омбудсмен страны приводит цифру в 26 погибших за год детей, семеро – от рук близких.

По сравнению с такой статистикой даже случившееся в Павлодарской области, где девочка в 12 лет стала матерью, успокаивает хотя бы тем, что все остались живы. Но для Сауле Шакеновой, местного детского уполномоченного с военным прошлым, эта история прошлась по сердцу острым ощущением безнадёжности. Ведь если не роды малолетки, никто так и не обратил бы внимания на беды и нищету многодетной семьи кандасов, прибывших по приглашению родственников из Монголии.

Девочка, предположительно изнасилованная одним из своих, ходила в школу за неимением формы в растянутой хламиде. Из-за чего беременность обнаружили случайно и на позднем сроке. И тут уж чиновники навалились на семейство всем комсоставом – от снабжения юной роженицы и младенца всем необходимым до предоставления приемлемой жилплощади с мебелью и техникой. В акцию превратилось даже придумывание имени для новорождённой.

Скорее всего, каскад эмоций в ближней перспективе сойдёт на нет. Но для Шакеновой рутинная работа по отслеживанию дальнейшего развития ситуации останется в числе приоритетных. К тому же на должность уполномоченного её недавно переназначили. Несмотря на изрядное количество недовольных, что вынесла сор из избы, испортив реноме если не в областном, то в районном масштабе. Но вообще-то, учитывая пример коллеги из Шымкента Жаннеты Жазыкбаевой, не лишне быть готовой ко всему…

Резонанс не про нас

Наша газета уже рассказывала о дикой истории с усыновлением и опекой шести сирот шымкентцами Смановыми, случившейся при очевидном попустительстве официальных лиц и преступном нарушении казахстанского законодательства. Детей из разных городов страны отдали в руки человеку с криминальным прошлым, психическими нарушениями, подвергавшему детей немыслимым издевательствам, содержа в не пригодных для жизни условиях. Неизвестно, чем бы всё закончилось, но взбунтовался старший из детей, обратившись за помощью в детский дом, где воспитывался до усыновления.

Так маховик закрутился в обратную сторону. Возможно, не набрал бы стремительных оборотов и всё разрешилось келейно, не участвуй в расследовании детский уполномоченный Жаннета Жазыкбаева. Это её усилиями ситуация получила большой резонанс, призывая наконец переосмыслить сложившийся механизм определения детей-сирот и оставшихся без родительского попечения в новые семьи.

С целью полной ликвидации детских домов и по настоянию Дариги Назарбаевой, озабоченной большими расходами госбюджета на их содержание, воспитанников стали ничтоже сумняшеся раздавать под частные крыши. Школы приёмных родителей остроты проблемы не снимают, возвраты детей из усыновительных, опекунских и патронатных семей только множатся, нанося несовершеннолетним очередную психологическую травму.

Выходит, эта Жазыкбаева такая умная, а остальные, извините за выражение?.. Она, видимо, и вправду не сахар. Судьба проехалась по Жаннете тяжелым колесом. В начале двухтысячных её сын оказался по вине местных медиков в числе полутора сотен ВИЧ-инфицированных детей. Она не ушла тогда в скорлупу личной боли. Напротив, помогала другим семьям выстоять, создав фонд помощи заражённым детям. Можно себе представить, сколько порогов было обито, сколько нервов она испортила благополучным руководителям всех рангов…

По сути, все они волонтёры, прицепленные к своим акиматам в качестве общественных советников на безвозмездной основе. Без офиса, штата, транспорта.

Фонд действует поныне, хотя дети выросли, многие обзавелись семьями, сами стали родителями. Но стигматизация в нашем обществе к ВИЧ-диагнозу и его носителям до сих пор не исчерпана. Жаннета с единомышленниками продолжает всеми способами отстаивать право своих подопечных на полноценную жизнь, без социальных ограничений и дискриминации. За годы миссия фонда расширилась, приняв под крыло детей с церебральным параличом. Но ведь подмечено, что добрым делам не суждено оставаться безнаказанными.

Месяц назад Жаннете Жазыкбаевой пришлось «добровольно» подать заявление об уходе с должности уполномоченного, чтобы не быть отстраненной приказом руководства области, о чём ей было сказано прямым текстом. К январю и фонду велено освободить офис, много лет ею занимаемый.

Суета в потёмках

Почётную компанию «отказников» пополнили ещё несколько региональных омбудсменов. Кызылординский акимат не устроила Жапырак Узакбаева, обнаружившая множественные нарушения безопасности детского питания и настоявшая на разбирательстве с педагогом, подозреваемым в сексуальном домогательстве к ученикам. С явно выраженной неприязнью власти южной столицы распрощались с Халидой Ажигуловой, юристом, доктором права PhD. Без лишних церемоний просто назначили на её место, видимо, более договороспособную единицу.

Райхан Сисикенова, уполномоченный по области Жетысу, обострения отношений не стала дожидаться. Через два с лишним года полной самоотдачи ушла, чтобы на заседаниях акимата ей не шептали в ухо, какие вопросы поднимать не стоит.

Да ведь и на Аружан Саин, яркую, деятельную, умеющую налаживать контакты с кем бы ни пришлось, региональные чиновники не стеснялись вешать всех собак. Через четыре года её отправят в отставку. Правда, президент пожмёт руку и выразит благодарность за самоотверженное исполнение гражданского долга.

Вот я и думаю: может, она не нужна нам, эта бездумная калька с западного образца? Омбудсмен – красивое имя, высокая честь… На деле же не угодил – и давай, до свиданья! По сути, все они волонтёры, прицепленные к своим акиматам в качестве общественных советников на безвозмездной основе. Без офиса, штата, транспорта. Кто же пойдёт на такую должность, не имея постоянного места работы?

А с другой стороны, какой работодатель потерпит отлучки сотрудника, которому почётный статус велит мчаться к очередной жертве взрослого насилия? К подростку, решившему свести счёты с жизнью. В подворотню для душеспасительной беседы с юными наркоманами. Пока полагаются на сердобольных, по-советски восторженных и бескорыстных. Как пенсионерка Ирина Киселёва из Караганды. Может быть, министру просвещения, сотрудникам комитета по охране прав детей во главе с председателем, труженикам органов опеки и попечительства взять да и гордо отказаться от зарплаты? В знак солидарности с коллегами по защите детства!

Государство вообще привыкло решать проблемы подрастающего поколения задёшево. Примером служат проваленный в 22-м, по мнению даже нашего осторожного мажилиса, Год ребёнка, план которого депутаты окрестили «анекдотом», и совестливая Юлия Кучинская попросила президента провозгласить аналогичное событие ещё раз. А также ликвидация областных департаментов по защите прав детей – с разгоном специалистов, разрушением стройной системы теоретических наработок и практического опыта.

Какая-то вечная суета в потёмках. В итоге структур всё равно много, толку мало, ткань, сотканная из разнокалиберных и зачастую пустых усилий, расползается на глазах широкой общественности. Почему бы не присмотреться повнимательнее к странам, где действуют в единстве министерства по делам семьи и институты детского омбудсмена? Разумеется настоящие, а не фиктивные. Но мы пока движемся своим путём, по обочинам которого остаются обрывки лопнувших шариков от помпезных массовых мероприятий и разрушенные детские судьбы.

Кстати

Уполномоченный по правам ребёнка является сравнительно новым институтом в мировой практике. Впервые такой пост появился в Норвегии в соответствии с законом от 5 марта 1981 года и после многолетней дискуссии, начавшейся ещё в 60-е годы XX века. Он является независимым защитником прав детей в возрасте до 17 лет, сам определяет методы своей деятельности и первоочередные задачи, обладает гарантированным доступом ко всем документам, имеющимся в распоряжении властей, а также институтов, занимающихся правами детей. Он самостоятельно решает, какие вопросы входят в его компетенцию и какие средства при их разрешении он использует.

Администрация уполномоченного по правам ребёнка в Норвегии подчинена Министерству по делам детей и семьи, которое определяет её бюджет, впоследствии утверждаемым норвежским парламентом. При администрации действует группа экспертов, составляющая постоянно действующий Консультативный комитет УпПР.

Норвежский омбудсмен по детству стал образцом защитника прав ребёнка и был воспринят таковым в других государствах, хотя модели деятельности таких уполномоченных довольно разнообразны.

Studentopedia.ru

Светлана СИНИЦКАЯ

Подписывайтесь на наш Telegram канал.