Основатели Silkroad Innovation Hub Асет Абдуалиев и Асрор Арабджанов рассказали о новом проекте, трендах Кремниевой долины и о том, как венчурные фонды США отбирают стартапы

Какие тренды наблюдаются в Кремниевой долине? Как венчурные инвесторы США отбирают стартапы ? Почему глобальные инвесторы не проявляют интереса к нашему региону? Как искусственный интеллект может повлиять на работу венчурных фондов? Почему запускают клуб бизнес-ангелов Центральной Евразии для инвестирования в американские стартапы? Что необходимо сделать для создания более благоприятной венчурной экосистемы в нашем регионе? В беседе с корреспондентом центра деловой информации Kapital.kz основатели Silkroad Innovation Hub Асет Абдуалиев и Асрор Арабджанов ответили на эти и другие вопросы.

- Асет, Асрор, в июле этого года Silkroad Innovation Hub исполнился год. Давайте резюмируем: каких результатов удалось добиться за это время?

Асет Абдуалиев: Начну с того, что Silkroad Innovation Hub стал уникальной площадкой за этот год. Это единственный хаб в мире, который объединяет страны центрально-евразийского региона (пять стран Центральной Азии, Азербайджан, Грузию, Монголию и Турцию – Ред.) за его пределами: страны работают вместе за рубежом. Самое отрадное, что это полностью частный проект. Мы работаем с ключевыми экосистемными игроками в нашем регионе. За это время хаб зарекомендовал себя как точка притяжения для фаундеров и стартапов Центральной Евразии в Кремниевой долине.

По поводу результатов – за это время резидентами хаба стало уже более 60 стартапов. Суммарно за год они привлекли свыше 25 млн долларов венчурных инвестиций. Также мы провели более 120 мероприятий, которые посетило свыше 7 тыс. человек. Цифры растут – это говорит о том, что, во-первых, в Центральной Евразии есть большой потенциал. Во-вторых, к нашему региону есть интерес именно в Кремниевой долине.

Понятно, что интерес к таким рынкам как, например, Китай, Бразилия, Латинская Америка, сам по себе естественный из-за большого количества людей – соответственно, возникает очень много информации про соответствующий регион. В то время как про Центральную Евразию известно очень мало, поэтому нам необходимо проходить extra mile (дополнительную милю – Ред.), то есть надо делать чуть больше работы, чем всем остальным, чтобы целенаправленно рассказывать про наш регион и продвигать его в Кремниевой долине. Почему это важно? Ни в одной точке мира не происходит такого яркого и бурного развития технологий и инноваций как здесь. Из десяти крупнейших публичных компаний в США восемь – технологические компании, среди которых Google (Alphabet Inc. – Ред.), Meta, Apple, Microsoft, Nvidia.

Асрор Арабджанов: Среди наших резидентов большое количество B2B SaaS-стартапов, то есть компаний, которые оказывают software services (услуги по программному обеспечению – Ред.) другим компаниям. Это самая распространённая модель работы здесь – думаю, из-за того, что мы находимся в Кремниевой долине. Но это не говорит о том, что нет других проектов. Здесь очень хорошие стартапы из сфер DeepTech, BioTech, EdTech, MedTech, LegalTech. Что меня удивляет – это большое количество проектов по hardware technologies (аппаратные технологии – Ред.) в последнее время.

Асет Абдуалиев: Насчет ключевых событий, первый знаковый для нас проект – партнёрство с TechCrunch Disrupt. Это крупнейшая ежегодная технологическая конференция. В прошлом году мы стали первыми партнёрами TechCrunch Disrupt из Центральной Евразии: привезли 14 стартапов, которые выставились на конференции, а также впервые провели панельную сессию про наш регион в самом центре Сан-Франциско. В этом году наше партнёрство с TechCrunch продолжается.

Второе – мы стали партнёрами Alchemist Accelerator. Это ведущий B2B-акселератор в мире. Для участия в программе было отобрано 10 стартапов из нашего региона. Она ориентирована на выход именно B2B-стартапов на американский рынок.

Асрор Арабджанов: Мы также являемся партнёром акселерационной программы Hero Training совместно с Astana Hub, Всемирным банком и Draper University. Всего было запущено два потока: через программу прошло 27 стартапов. Акселерационная программа в Draper University длилась пять недель. Затем они пять месяцев проходили нашу программу Silicon Valley Immersion. Мы понимали, что одного месяца в Кремниевой долине недостаточно для стартапа, поэтому предоставили такую возможность.

В этом году по такой же схеме мы запустили программу Silicon Valley Residency. Это будет базовая программа для всех стартапов, которые едут сюда. Мы ожидаем 24 стартапа: они приедут на четыре месяца. Часть из них будет участвовать в акселерационной программе AlchemistX, о которой говорил Асет.

- Асрор, ранее вы говорили, что за членство в Silkroad Innovation Hub деньги не берутся: главное, чтобы каждый делал свой вклад. Расскажите, как вы покрываете аренду и другие расходы?

Асет Абдуалиев: Все верно – участие для стартапов абсолютно бесплатное. В этом заключается наша миссия: поддержать стартапы, когда они только «встают на ноги». Бизнес-модель на самом деле очень простая: мы работаем с корпоративными партнёрами и ключевыми экосистемными игроками в нашем регионе, среди которых Freedom Holding Corp., Astana Hub, BI Group, Nazarbayev University, PASHA Holding (Азербайджан), IT Park Uzbekistan, IT Park Mongolia, Агентство инноваций и цифрового развития Азербайджана, inDrive, Documentolog, Intelmind (Монголия).

- Как вы считаете, почему глобальные инвесторы не проявляют интереса к странам нашего региона?

Асет Абдуалиев: Глобальные инвесторы в принципе очень мало внимания уделяют международным рынкам. Это касается не только нашего региона. В мире есть несколько рынков, на которые так или иначе смотрят американские венчурные капиталисты: США, Китай, Индия, Латинская Америка. Вот, в принципе, три региона вне Америки, на которые смотрят инвесторы. Это специфика отрасли, потому что венчурные капиталисты инвестируют туда, где есть большой рынок.

Когда мы запускали Silkroad Innovation Hub, мы нашли интересную статистику: глобальный венчурный рынок составляет около 600 млрд долларов, из которых на наш регион приходится порядка 0,02%. Помимо того, что у нас небольшой рынок, из нашего региона также мало венчурных инвесторов, которые вкладываются в венчурные фонды США. В мире их может быть человек 20-30 из 15-20 тыс. глобальных венчурных капиталистов.

Асрор Арабджанов: Но интерес к нашему региону на самом деле есть. В Узбекистане недавно появился первый unicorn (компания-единорог – Ред.) – Uzum. Лид-инвестором выступил глобальный венчурный фонд FinSight Ventures. Помимо этого, в конце прошлого года Тим Дрейпер вложился в Citix – впервые американский венчурный капиталист инвестировал более 1 млн долларов в стартап, который не работает в США. Благодаря программам, о которых мы говорили ранее, а также нашему присутствию в Кремниевой долине инвесторы потихоньку начинают обращать внимание на наш регион.

- А какие тренды наблюдаются в Кремниевой долине? Какие стартапы интересны венчурным инвесторам больше всего?

Асет Абдуалиев: Самый большой тренд сейчас – это AI (искусственный интеллект – Ред.). Все на него смотрят, обращают внимание, инвестируют. Но в то же время развиваются и другие индустрии. Сейчас очень популярен CleanTech (чистые технологии – Ред.). Это всё, что связано с зелёными технологиями, зелёной энергетикой – за этим будущее. Эта сфера вызывает большой интерес у местных инвесторов.

Я также хотел бы отметить, что сейчас очень большое внимание уделяется Women in Tech. Это большая индустрия, на которую инвесторы обращают внимание. По статистике, всего 6% венчурных денег идёт фаундерам-представительницам прекрасного пола. Эта проблема активно обсуждается, о ней говорят, поэтому сейчас очень большое внимание уделяется девушкам-фаундерам. Это одно направление.

И второе большое направление – Female Tech (технологии, ориентированные на женское здоровье – Ред.). Совсем недавно fem-стартап в области MedTech – компания Flo – стал юникорном. Это первый единорог в данной сфере.

Асрор Арабджанов: Если смотреть на результаты инвестиций за последний год, то генеративный AI забрал самое большое количество early-stage investment (инвестиций на ранней стадии – Ред.). Обычно на этом этапе поднимают маленькие суммы: чеки составляют от 3 до 10 млн долларов. А стартапы из сферы ИИ получили очень большие суммы: за несколько месяцев они стали юникорнами, то есть их оценка достигла 1 млрд долларов. Недавно смотрел один отчет: сфера деятельности 41 компании, которые стали единорогами в 2024 году, это в основном генеративный AI.

Также отмечу, что в текущем году вернулся фокус на DefenceTech – это технологии в области вооружения. Большие фонды, которые раньше отдалялись от таких инвестиций, сейчас начинают вкладываться в эту сферу.

- Самым большим трендом вы назвали ИИ. Как он может повлиять на работу самих венчурных фондов?

Асет Абдуалиев: Насколько я знаю, большие венчурные фонды уже используют ИИ для принятия каких-либо решений: анализа, обработки данных и так далее. Но, на мой взгляд, венчурные инвестиции – это всё-таки people business, где очень важны отношения между людьми, особенно на раннем этапе. Важно найти правильного фаундера, выстроить с ним связь, поверить в этого человека – здесь очень много личностных отношений.

Асрор Арабджанов: В ближайшее время, я думаю, искусственный интеллект сделает венчурные фонды ещё более продуктивными. У них и так были небольшие команды, особенно в early-stage фондах, которыми могут управлять четверо-пятеро человек. ИИ сделает эту сферу ещё более эффективной. Сейчас также идёт тенденция найма меньшего количества работников, от которых идёт бо́льшая отдача – то есть самых топовых сотрудников. Недавно Сэм Альтман (глава OpenAI – Ред.) говорил, что благодаря искусственному интеллекту появятся компании с миллиардной оценкой и командой в один-два человека.

Насчет более долгосрочного влияния, есть интересные исследования о том, как выявить предпринимателей: изучаются питч-сессии топовых инкубаторов и акселераторов, используются другие большие данные (big data – Ред.). Поэтому есть вероятность, что через 50-100 лет таким образом можно будет определять способности людей: сможет ли определенный человек сделать компанию успешной. Но в ближайшее время мы, скорее всего, к этому не придём.

Асет Абдуалиев: Здесь стоит отметить, что в венчурных инвестициях, особенно на раннем этапе, многое зависит от удачи. Понятно, личные качества играют роль, но очень важно удачно зайти на рынок с правильным продуктом.

- Как венчурные инвесторы Кремниевой долины отбирают стартапы?

Асет Абдуалиев: Каждый фонд инвестирует по-своему. В среднем, чтобы сделать одну инвестицию, венчурные фонды просматривают не менее ста стартапов. Мы сейчас говорим о раннем этапе инвестирования. Таким образом, получается очень широкая воронка: только 1% стартапов получает инвестиции в том или ином венчурном фонде.

Подходы везде разные. Есть фонды, которые ориентированы, так скажем, на фаундеров. Founders Fund – один из таких больших фондов. Они говорят, что для них самое главное – это именно фаундер. Такие фонды смотрят, кто основатель компании, какой у него/нее опыт, где они учились, что пытаются построить – делают психологический портрет фаундера. Так в своё время инвесторы вкладывались в Facebook, Uber – смотря на основателей этих компаний.

Другой подход – prepared mind, его практикует фонд Menlo Ventures. Они изучают определенную индустрию и находят тренды: например, кибербезопасность, DefenceTech, CleanTech. Далее они их полностью изучают и думают, что может «стрельнуть» в каждом из трендов. Допустим, в DefenceTech это – защита от дронов. Они погружаются в эту тему более детально и потом ищут стартапы, которые специализируются именно на защите от дронов. Хороший пример из практики – компания Dropbox, первую инвестицию в которую сделал Sequoia Capital. Они понимали, что большим трендом станут облачные решения, а именно – хранение данных в облаке.

Есть также третий подход – entrepreneur in residence (EIR). Это когда венчурные фонды нанимают опытных, сильных предпринимателей и помогают им строить компании. Фонд Sutter Hill Ventures инвестировал так в компанию Snowflake – крупнейшую в области обработки данных на сегодняшний день. Другой пример – компания Moderna, которая изобрела вакцину от коронавируса. Её основным инвестором выступил венчурный фонд Flagship Pioneering – у них упор как раз на BioTech. Они нашли опытных предпринимателей, дали им первые деньги, на которые была создана компания Moderna.

- Давайте теперь поговорим о вашем новом проекте – клубе бизнес-ангелов Центральной Евразии для инвестирования в стартапы США. Как, когда и почему возникла идея запуска Silkroad Angel Club?

Асрор Арабджанов: Сама идея клуба не новая. В Кремниевой долине есть много больших и успешных ангельских клубов. Например, Sand Hill Angels или Stanford Angels Association, в которую входят выпускники Стэнфордского университета. Если вы почитаете Илью Стребулаева (эксперт в области корпоративных финансов и венчурных капиталов, профессор Стэнфордского университета – Ред.), то по статистике вероятность того, что инвестиция состоится, увеличивается в разы, если венчурный инвестор и фаундер учились в одном университете.

Я считаю, что в нашем регионе сейчас стало больше свободных денег (disposable income – располагаемый доход). И тут возникает дилемма: «Что было раньше – курица или яйцо?» Без ангельских инвесторов не появятся грамотные стартапы, а без хороших стартапов не будет ангельских инвесторов. Что из них должно быть в первую очередь – никто не знает. Поэтому мы считаем, что ангельская экосистема тоже должна развиваться. Так как мы находимся в Кремниевой долине, у нас есть доступ к хорошим, качественным сделкам. Поэтому мы хотим дать возможность инвесторам из нашего региона вкладывать свои средства в рынок США.

Почему они не могут делать это напрямую? Здесь есть ряд моментов. Зачастую мы говорим о маленьких для американского рынка суммах – например, 5-10 тыс. долларов. Местным стартапам будет легче привлечь сразу большую сумму от одного инвестора. Есть также юридические нюансы, связанные с оформлением документов зарубежных инвесторов. В случае нашего клуба инвестиции его членов будут объединены в синдикат – единый инструмент, что позволит нашим гражданам инвестировать одним чеком от 500 тыс. долларов. Местному стартапу будет легче работать с одним юридическим лицом.

Асет Абдуалиев: Отмечу несколько трендов. Как говорил Асрор, сейчас появилось очень много людей, которые имеют свободные средства и хотят инвестировать в стартапы. Но этих денег недостаточно, чтобы инвестировать в венчурные фонды, где чек начинается от 1 млн долларов. У них есть, допустим, до 100 тыс. долларов в год, которые они могут вкладывать в стартапы.

Второй тренд – появляется очень много молодых инвесторов. Сейчас происходит большой generational wealth transfer, когда родители передают заработанные деньги детям. Есть также молодые предприниматели, которые сами заработали деньги и в силу своей молодости интересуются технологиями. Соответственно, они хотят активно инвестировать в стартапы и нарабатывать экспертизу.

Третий большой тренд – так называемый суперцикл: сейчас будут создаваться будущие Google, Meta, Netflix, Uber в сфере AI. Мы просто должны попасть в этот суперцикл, потому что пропустили все предыдущие: когда создавались первые компьютеры, у нас был Советский Союз, когда появился интернет, у нас были «лихие 90-е», когда возникли первые мобильные приложения, мы только начали разбираться со смартфонами. Сейчас идёт суперцикл, который происходит раз в 10-20 лет, поэтому нам важно его не пропустить.

Поэтому мы предлагаем такое решение – Silkroad Angel Club, который даст возможность инвестировать в стартапы Кремниевой долины: активно участвовать во всех процессах, а не наблюдать их со стороны. Члены клуба будут самостоятельно принимать решения об инвестировании и тем самым нарабатывать экспертизу.

- За счёт чего будет происходить монетизация Silkroad Angel Club? Расскажите о вашей бизнес-модели.

Асет Абдуалиев: Монетизация на самом деле очень простая, стандартная: мы будем предоставлять доступ к сделкам, и в случае успешного выхода мы, как организаторы, получим 20% – так называемый carry. Во всех венчурных фондах есть понятие management fee (плата за управление – Ред.) и carry, который как раз-таки и является основным заработком. Приведу пример: если мы суммарно инвестируем 1 млн долларов в какой-нибудь проект и выйдем из него завтра с 10 млн долларов, то получим 20% этой суммы. Остальные 80% пойдут инвесторам.

Так как здесь синдикат, у нас также будет ежегодная абонентская плата за доступ к сделкам, которая составит 5 тыс. долларов в год. Принципиальным отличием Silkroad Angel Club будет элемент по capacity building, то есть по обучению инвесторов. Мы понимаем, что просто предоставлять сделки на выбор – это не совсем эффективно, потому что у многих инвесторов нет опыта. Наша цель – проводить регулярные курсы, обучение, тренинги. Это абсолютно бесплатно и включено в абонентскую плату.

Помимо этого, раз в год мы планируем проводить так называемый LP Summit или саммит инвесторов: приглашать людей на офлайн-встречи, где будем презентовать стартапы, рассказывать о трендах и так далее. Таким образом, помимо участия в сделках, члены нашего клуба получат доступ к дополнительному образованию и нетворкингу.

Асрор Арабджанов: Отмечу, что в конце июля у нас стартовал онлайн-курс VC Bootcamp от BGlobal Ventures совместно с Евразийской школой бизнеса и предпринимательства – это как раз работа по capacity building, о которой говорил Асет. Это был шестидневный интенсив с практикующими инвесторами из Кремниевой долины в области венчурных инвестиций. В первом потоке VC Bootcamp участвовало 78 человек. Второй и третий поток онлайн-курса стартуют, соответственно, в сентябре и ноябре этого года. В рамках VC Bootcamp будет также организован бизнес-тур в Кремниевую долину с семинарами, посещением ведущих технологических компаний, участием в конференциях TechCrunch Disrupt, а также Central Eurasia at Silicon Valley, которую мы организовываем впервые. Поездка состоится с 25 октября по 2 ноября 2024 года.

Асет Абдуалиев: Добавлю, что для нас очень важно развитие женского инвестирования, поэтому в рамках первого потока VC Bootcamp было предусмотрено пять грантов для предпринимательниц.

- Что необходимо сделать для создания более благоприятной венчурной экосистемы в нашем регионе?

Асет Абдуалиев: Есть одна вещь, которую нужно сделать, чтобы начался бум стартапов. Это не относится ни к политике, ни к юридическим вопросам, а связано с ролевой моделью. Для нас очень важно, чтобы кто-то из нашего региона построил настоящий большой международный юникорн. Я убежден, что при должном умении, старании и раскладе стартап, в принципе, может построить любой.

Асрор Арабджанов: Если говорить о конкретных действиях со стороны государства, то можно сделать упор на точные, фундаментальные науки: математику, физику. И в целом экосистему, наверное, просто так развить не получится: лучше сфокусироваться на конкретных индустриях. Например, если мы хотим развивать стартапы, которые занимаются дронами, то нужно дерегулировать эту сферу.

- Вы являетесь инвесторами в 15 стартапах. Какому фаундеру вы бы доверили свои средства?

Асет Абдуалиев: У нас очень простые критерии. Во-первых, это выходцы из нашего региона, которые строят большие истории. Второй момент, на который мы обращаем внимание, это образование. Это не обязательно должен быть Гарвард или Стэнфорд, но – хорошее, сильное, фундаментальное образование: без этого никак. Третий момент – опыт работы. Если фаундер работал в больших технологических или международных компаниях – это большой плюс, потому что говорит о наличии у человека правильной рабочей этики: понимания, что такое ответственность, дедлайны и так далее. Четвертое – это команда: кто является кофаундером человека. Если фаундер один, то для нас это красный флажок: мы предпочитаем инвестировать, когда есть команда из нескольких человек с чётким пониманием, кто чем занимается. А также если есть сильный технический кофаундер: важен симбиоз между техническими и бизнес-навыками. Это критерии, которые мы используем для оценки стартапов.